Шесть лет назад я решила уйти от мужчины, который не разговаривал. Когда эмоции накалялись, он уходил в работу и работал, работал. Я не заставляла его делиться чувствами. Я думала, что он сам скоро мне откроется, если я не буду его дергать. Но этого не произошло.
Уходить тяжело. Он обеспечивал нашу семью, у нас был полуторагодовалый ребенок. Изначально мы договорились, что он будет приносить в дом основной заработок, пока дочке не исполнится 3 года, а потом мы будем работать одинаково. Это значит, что он работал по вечерам, работал за компьютером, когда был дома. Я проводила 10-12 часов сама с дочкой, а он играл с ней около часа, пока я могла покупаться и чем-то заняться для себя. Мы едва общались. Я хотела поговорить или еще чего, когда дочка засыпала, но он жаловался, что сильно устал и сейчас не время.
Всегда было не время.
В итоге наше общение свелось лишь к тому, что нужно сделать по дому. Я отчетливо помню вечер, когда ушла от него. Я помню, как за несколько дней до этого в очередной раз попросила его установить кондиционер в нашей спальне, а он сказал, что слишком занят. Я укладывала дочь спать, обе потные, а он прошел мимо комнаты в свой гараж. «Можешь сейчас настроить кондиционер? Ей слишком жарко здесь спать».
Все произошло быстро. Так быстро, что меня начало трясти. Его кулак пробил стену в коридоре. Ребенок тоже трясся у меня на руках. Я сжимала ее крепче в объятиях. Он стоял с широко раскрытыми глазами.
Я с дочкой выбежала на улицу. Глубоко дыша, я пыталась не передать свой страх дочке. А потом он вышел за нами с лицом, полным стыда. «Прости», — прошептал он едва слышным голосом.
В тот момент, когда он произнес слова, в которых был намек на чувства, меня накрыла ярость. Это была некая сила. Ярость медведицы. Я крепче прижала дочь к себе: «То, что ты сделал, это не нормально. Ты напугал дочку и меня. С меня довольно». И я пошла к машине.
Он умолял меня вернуться.
«Я еду к родителям. Пожалуйста, не трогай нас».
Это был уже не первый раз, когда он срывал свою ярость кулаками. Благо, не на мне. На стенах. Тогда я тоже ушла к родителям, но он пришел за мной с цветами, и я простила. Тогда дочке было всего полгода, и она этого не видела.
Но теперь все было иначе. Я знала, что дочка запомнит этот момент в подсознании. И хотя я знала, что он никогда не поднимет на меня руку, я почувствовала, что это была жирная точка наших отношений. Мы стали такими же, как мои родители, а я не хотела этого для своей дочки.
Я не хотела, чтобы моя дочь росла в доме, где царит напряжение в отношениях и молчание, эмоциональное подавление с яростными срывами. Я пережила это в детстве и не хотела, чтобы дочь повторяла семейную историю.
Я не уходила, не попробовав. За месяцы до этого я пробовала. Сильно. Мы ходили к психологу. Мы разговаривали. Но дома ничего не менялось. Он открывался совсем немного лишь на приеме психолога после многочисленных ее вопросов. Со мной он просто закрывался. Я чувствовала безнадежность и одиночество. Я чувствовала неуважение и смятение. Я потратила много часов, думая,что же со мной не так, как я могу быть лучше и помочь ему открыться.
Что мне нужно было и чего отчаянно хотят многие женщины: чтобы мужчина нам открывался.
Когда я уходила от отца моей дочери, я чувствовала, будто уходила от незнакомца. Я правда не знала его. Знала только отдельные его стороны. Он оградился такой огромной стеной, что не подпускал меня ближе. А я просто хотела близости.
Чего не хватает этому миру и мужчинам, так это уязвимости и возможности ее показывать в близких отношениях. Это слезы и эмоциональный выход, а не срыв.
После него я надолго потеряла веру в мужчин. Я потеряла надежду, что мужчины могут открываться и делиться своей болью, страхами, комплексами.
А недавно я встретила мужчину, который набрался смелости поделиться со мной своей неуверенностью. В напряженный момент он отвел взгляд, а я аккуратно спросила: «Что с тобой происходит?». Он глубоко вздохнул. «Ты не обязан говорить, если не хочешь. Я не давлю», — сказала я, зная, что невозможно заставить мужчину открыться, если он не хочет. Я знала, что он это сделает, когда будет готов.
И тут он начал изливать мне душу. Сначала обрывками фраз, ему было тяжело говорить. Но он говорил. А я чувствовала себя к нему все ближе и ближе. И когда он дал выход чувствам, все напряжение с его тела спало. Он посмотрел мне в глаза с новой уверенностью. И моя безнадежность исчезла. Я улыбнулась и почувствовала, что улыбнулась всем телом.
Уязвимость — это просто выражение чувств, но взрослые так все усложняют. Особенно для мужчин. Они боятся, что их посчитают слабыми, если они поделятся своими настоящими чувствами. Вот почему они не душевные друзья. Мужчины просто пьют вместе, забываются. Они занимаются агрессивным спортом.
Если бы мужчины знали, как заводит их уязвимость, как она возбуждает, это бы сняло напряжение в отношениях, и секс был бы более чувственным.
Если бы мужчины позволили себе смягчиться и открыть свои настоящие чувства, они бы обрели новый уровень глубокой уверенности и страсти. Они бы почувствовали новый уровень эмоциональной близости, который лучше оргазма.
Мужчины, женщины хотят вас. Целиком.
Нам нравятся ваши обнаженные тела. Но еще больше нам нравится ваша эмоциональная нагота. Чем больше вы рассказываете то, что у вас в голове и в вашем сердце, тем больше мы возбуждаемся.
И мы оба знаем, что происходит, когда вы нас возбуждаете.